Yellow Submarine
The Beatles

Для многих людей «Beatles в бассейне» — одна из самых знаменитых ранних фотографий группы. Интересно, что её автор, Джон Лонгард, сделавший снимок для журнала LIFE 50 лет назад, считает свою работу довольно слабой.

«Я никогда не думал, что это потрясающая фотография, — говорит Лонгард, — Это совершенно невыразительный снимок, как мне кажется. Но благодаря истории и привлекательности людей, на нём изображённых, он продолжает появляться тут и там».

Джон Лонгард

Лонгард, который также работал в LIFE фоторедактором с 1973 по 1987 гг., объясняет, что изначально снимок должен был стать обложкой номера. Но в конечном итоге попал на последнюю страницу журнала, где публиковали статьи с чёрно-белыми фотографиями.

«Я поехал во Флориду (снимок был сделан в Майями-Бич) сделать это фото после того как у меня спросили, есть ли у меня идеи, что можно сделать с Beatles на обложку, — вспоминает Лонгард. — Это была моя идея поместить их в бассейн, но мы не могли найти подогретый бассейн, вода в бассейнах, которые мы пробовали, была холодная, и ещё всегда была опасность того, что другие журналисты попытаются туда проникнуть. Это должен был быть бассейн, который мы можем закрыть от всех. В конце концов, получилась быстрая съёмка в частном бассейне, при этом Beatles дрожали от холода и пели в воде перед тем, как выпрыгнуть оттуда. Мои впечатления от этих парней были, что они вроде как четыре старшеклассника. Знаете, у них были бороды, ну что-то типа того — как когда ты только начинаешь бриться, но точно не уверен, как это надо делать».

«В конце концов Хедли Донован, который в то время был главным редактором LIFE, решил, что Beatles были недостаточно серьёзны, чтобы поместить их на обложку. В итоге он заменил эту фотографию цветным снимком с войны на Кипре».

Тем не менее, с годами Лонгард стал относиться к своей фотографии более снисходительно.

«Недавно, — сказал он, — после того как я раскрасил снимок, <…> я почувствовал, — в первый раз — что Донован сделал неправильный выбор. Это могла бы быть сильная обложка, пусть это и не великая фотография».

Изначально Джон Лонгард делал фотографию в цвете, но цветной диапозитив был потерян вскоре после 28 февраля 1964 года, когда вышел номер журнала. (Слева — раскрашенная версия, сделанная самим Лонгардом, и макет обложки).

«Гарри Бенсон, конечно, сделал выдающийся снимок Beatles примерно в то же время, — говорит Лонгард. — Тот, где они дерутся подушками в гостиничном номере. Это очень, очень искусно сделанная фотография».

«Моё фото Beatles, — добавляет он без следа затаённой злобы или сожаления, — это второсортный, может, даже третьесортный снимок. И даже несмотря на это он продолжает представлять интерес».

Джон Доминис

Весной 1963 года американский актёр Стив Маккуин открыл двери своего дома в Палм-Спрингс, штат Калифорния, фотографу журнала LIFE Джону Доминису. Потратив три недели и сорок рулонов плёнки, Доминис получил уникальное представление о жизни семьи знаменитых актёров — Стива Маккуина и Нейл Адамс.

С раннего утра и до поздней ночи фотограф везде следовал за Маккуином, который обрёл популярность после выхода фильма «Великолепная Семёрка». Но Доминис не хотел быть слишком назойливым. «Звёзды кино не привыкли отдавать столько времени», — говорил фотограф журналу Time, — Но я вроде как расслабился в самом начале и не надоедал им каждый раз, стоило им повернуться. Они начали привыкать к тому, что я там был. Если они делали что-то, то просто больше меня не замечали».

Доминису нравилось работать с этой семьёй, и за три недели отведённого на задание времени он старался сделать как можно больше хороших снимков. Так появились трогательные фотографии пары, обнимающейся у бассейна, танцующей джаз в гостиной или пересекающей пустыню, взявшись за руки.

«Мы не были друзьями, — вспоминал фотограф, — но мы были дружелюбны. Я им нравился, и они сделали мне серебряную кружку с надписью: „Джону Доминису, за работу вне служебного долга“. Она до сих пор у меня».

Нейл Адамс была первой женой Маккуина. Они познакомились на улице и уже через несколько месяцев, в ноябре 1956 года, поженились. Ко времени начала съёмки супруги находились в браке уже семь лет, у них было двое детей. Но на снимках, сделанных Доминисом, пара выглядит счастливыми молодыми влюблёнными. Фотограф вспоминал, что Маккуин и Адамс были очень нежны и веселы друг с другом. «Они вечно обнимались», — говорил он. В записках, сделанных для редакторов LIFE в 1963 году, Доминис писал: «Они следуют друг за другом везде». Сам Маккуин говорил LIFE в то время: «С незнакомцами я не могу дышать… Но я люблю мою старушку».

Маккуин и Адамс расстались в 1972 году, прожив вместе 15 лет. Уже в 1973 Маккуин женился на актрисе, коллеге по фильму «Побег», Эли Макгроу. Этот брак продлился 5 лет. Следующей женой Маккуина стала модель Барбара Минти. Они прожили вместе всего несколько месяцев: в ноябре 1980 года Маккуин умер от сердечного приступа в возрасте 50 лет.

Джон Доминис был очень удивлён, когда узнал о разводе Маккуина и Адамс. По его словам, искра между ними была очень живой. Фотограф запечатлел не только период счастливых отношений двух людей, но и эпоху неподдельной, непостановочной сексуальности. Снимок, на котором Маккуин и его жена принимают серную ванну, кажется чувственным, но в то же время невинным. Кроме того, фотографии Доминиса напоминают о временах расцвета журналистики, когда даже осторожные и закрытые люди доверяли СМИ и позволяли им делать глубоко личные материалы о своей жизни.

Махатма Ганди, идеолог знаменитого движения «ненасильственного сопротивления», до сих пор остаётся одной из самых узнаваемых фигур в мировой истории. И ни один снимок не характеризует образ его жизни более точно, чем портрет с прялкой, сделанный американским фотографом Маргарет Бурк-Уайт в 1946 году.

Бурк-Уайт была бесстрашным фотографом. Она стала первой женщиной-военным журналистом и делала снимки, которые порой ужасают жестокостью изображённых на них событий. Но в то же время она была способна зафиксировать моменты умиротворения и спокойствия. Такова фотография «Ганди и его прялка», сделанная во время пребывания Бурк-Уайт в Индии.

1946 год — неспокойное время для страны. В 1947 бывшую британскую колонию разделят на независимые государства — Пакистан и Индийский Союз. Последуют многочисленные кровопролитные столкновения индуистов и мусульман, более 500 тысяч человек погибнет. Махатма Ганди, веривший в бессмысленность насилия, очень тяжело переживал ситуацию в стране. Но в 1946 году стороны ещё надеялись на более мирное урегулирование конфликта. В это время Маргарет Бурк-Уайт выполняла в Индии задание редакции журнала LIFE. Она работала над статьей, названной в итоге «Лидеры Индии», выпущенной 27 мая 1946 года. В ходе работы над статьёй фотограф сделала сотни снимков, включающих множество фотографий самого Ганди: с семьёй, с прялкой, на молитве. Дюжину снимков опубликовали в «Лидерах Индии». Но среди них не было знаменитой фотографии с прялкой.

Этот снимок не публиковали в LIFE ещё месяц — и даже тогда, в июне 1946 года, он появился как маленькое изображение поверх статьи, посвящённой обаянию Ганди, которое редакция называла «природным лекарством» для больных.

По-настоящему известна фотография стала после убийства Ганди в январе 1948 года. В начале следующего месяца LIFE выпустил статью под названием «Индия потеряла свою Великую Душу». Снимок Ганди с прялкой заполнил полстраницы поверх текста. Фотография служила волнующим визуальным панегириком этому человеку и его идеалам.

Из записок, которые были приложены к фотоплёнке, отправленной из Индии в офис LIFE в Нью-Йорке весной 1946 года, значение простой прялки на снимке становится очевидным: «Ганди прядет каждый день в течение часа, начиная обычно в 4. Все члены его ашрама должны прясть. Он и его последователи поощряют каждого прясть. Даже М.Б-У. поощряли отложить в сторону камеру, чтобы прясть… Когда я заметила, что и фотография, и прядение — это ремесла, они сказали мне серьёзно: „Прядение более великое из двух“. Прядение поднимается к высотам почти религиозным Ганди и его последователями. Прялка для них почти как икона. Прядение для них — лекарство, и говорят о нём в терминах высокой поэзии».

На самом известном портрете Ганди, сделанном Бурк-Уайт, заметка редакторам LIFE гласит: «Ганди читает вырезки — на переднем плане прялка, которую он только что закончил использовать. Было бы невозможно преувеличить почтение, с которым личная прялка Ганди содержится в ашраме».

Горькие слёзы текут по щекам главного старшины ВМС США Грэхэма Джексона, пока он играет на аккордеоне песню Goin’Home («Возвращаясь домой») в Уорм Спрингс, штат Джорджия. Мимо проезжает карета с гробом Франклина Д. Рузвельта — по направлению к президентскому поезду, который отправится обратно в Вашингтон 13 апреля 1945 года.

На мгновение оставив в стороне вопрос фактической плодотворности правления, нужно признать, что некоторые американские президенты в глазах народа выглядят гораздо значительнее, чем другие временные обитатели Овального кабинета. К их числу принадлежат, например, некоторые «отцы-основатели», Джон Ф. Кеннеди, Рональд Рейган и, безусловно, Авраам Линкольн.

То же самое можно сказать и про Рузвельта — единственного человека, которого избирали на высший государственный пост страны четыре раза (хотя через несколько месяцев после своей последней инаугурации он умер). Его величие можно измерить в некотором смысле теми страстями, которые он возбуждал в душах своих сторонников и недоброжелателей. Прежде всего, он был мужественным и сострадательным правителем. Рождённый в богатой семье и не знавший бедности, Рузвельт, тем не менее, руководил созданием американской системы социальной защиты для тех, кто был слабее него. Он был твёрдым и уверенным правителем во время Второй мировой войны. Он был готов поступиться своей популярностью, добиваясь утверждения программ, которые вызывали противоречия и являлись революционными для своего времени, а сегодня представляют собой фундамент общественного договора.

Люди, голосовавшие против Рузвельта, считали, что его «новый курс» похож на коммунизм — поразительный, вопиющий пример правительственного обмана, — в то время как его политическая философия (на самом деле, глубоко прагматичная в своей сущности) отчасти была предательством рабочего класса и отсылала к чисто американской вере в то, что федералы могут справиться с любой проблемой, будь она большой или маленькой, временной или долгосрочной.

Что касается его жены Элеоноры, её взгляды были ещё более прогрессивными (и вызывали ещё больше противоречий), чем взгляды её мужа. В последние годы жизни она заслужила практически всеобщее уважение. Но в качестве первой леди она была несколько радикальной. На своих пресс-конференциях она выступала за расширение прав рабочих, а иногда публично не соглашалась с политикой своего мужа в вопросах государственной важности.

Существовал один вопрос, взгляд на который у Рузвельтов совпадал — в большей или меньшей степени. Это был вопрос о гражданских правах. Элеонора была более категоричной, чем её муж, однако именно он в июне 1941 года подписал указ Президента США под номером 8802. Ориентированный на защиту рабочих, указ стал первым действием американского правительства, направленным против дискриминации в сфере занятости. Пожалуй, подписание этого закона было самым значительным поступком в области гражданских прав, сделанным американским президентом в 20 веке — до того, как в 1964 году Линдон Джонсон подписал закон «О гражданских правах». (В целом, позиция Рузвельта относительно гражданских прав была довольно изменчивой — особенно в свете интернирования американцев японского происхождения во время Второй мировой войны).

Между тем, фотография Эда Кларка, сделанная в апреле 1945 года, на которой главный старшина ВМС США Грэхэм Джексон искренне рыдает, играя на своём аккордеоне песню Goin’ Home («Возвращаясь домой»), пока мимо везут украшенный флагом гроб Рузвельта, со временем стала символом не только горя нации, но и признания чернокожими американцами всех стараний Рузвельта в области совершенствования гражданского права.

Конечно, сложно, и даже опасно предполагать, что эмоции одного человека можно рассматривать как отражение чувств и мыслей миллионов других людей только по той причине, что они принадлежат к той же расе. Судя по всему, в прошлом Джексон много раз играл для самого Рузвельта и для огромного количества других людей в так называемом «Малом Белом доме» в Уорм Спринге и поблизости. У двух мужчин была своя история. Слёзы, текущие по щекам Джексона, несомненно, являются признаком внутреннего, глубоко личного горя.

Но с легендарными фотографиями не всё так просто. Если приписывание Джексону (и его скорби) статуса «символа» или «отражения» может быть проблематичным, учитывая позиции Рузвельта относительно гражданских прав, факт остаётся фактом — знаковые фотографии нуждаются в осмысленном истолковании. Жгучая боль на лице Грэхэма — это не только его боль. В мастерском, незабываемом снимке Эда Кларка мы видим — чувствуем — национальную потерю.